Гленн сидел в комнате в нескольких шагах от окна, чтобы Магда не смогла заметить его, если вдруг снова решит взглянуть на гостиницу, и прислушивался к продолжению разговора. Как же он был неосторожен!.. Его настолько увлекло все услышанное, что он даже высунулся наружу и облокотился о подоконник. Неудивительно, что Магда увидела это. И тогда он решил, что в таких щекотливых обстоятельствах будет лучше всего подойти к беседующим и как ни в чем не бывало в открытую присоединиться к их разговору.

Но вот голоса смолкли. Услышав скрип колес инвалидного кресла, он осторожно выглянул из-за шторы и увидел, что его новые знакомые удаляются в направлении замка. Магда выглядела очень спокойной, но он прекрасно понимал, каково ей сейчас на самом деле и какие страсти бушуют в ее душе. Еще несколько шагов — и они скрылись за углом гостиницы.

Гленн не задумываясь рванулся к двери, тремя размашистыми шагами преодолел коридор и, толкнув дверь напротив, очутился в ее комнате. Выглянув из окна, он увидел, что Магда уже подходит к мосту, осторожно толкая перед собой коляску.

Ему было приятно наблюдать за девушкой. Магда заинтересовала его с первой же встречи вчера вечером возле рва. Тогда она тоже была внешне спокойной, хотя в руке на всякий случай держала увесистый камень. Приятное впечатление усилилось потом, в гостинице. Гордая и уверенная, она не уступила ему своей комнаты. Тогда он впервые увидел ее при свете, и гневно сверкающие глаза девушки заставили его отступить, чего давно уже не случалось. Огромные темно-карие глаза, пылающие румянцем щеки... Магда особенно понравилась ему, когда на лице ее заиграла милая добрая улыбка. Правда, он видел эту улыбку всего один раз. Она чуть прищурила глаза, потом уголки губ приподнялись, и засверкали белоснежные ровные зубы. А ее волосы!.. Конечно, он видел лишь случайно выбившиеся пряди, но они были такие шелковистые и блестящие! Ей лучше бы носить их распущенными, а не прятать под платок.

Но притягивала его не одна только внешность. Магда, похоже, была неплохим человеком. Он смотрел, как она подвезла отца к самым воротам и там передала в руки охранников. Ворота перед ней закрылись, и она осталась на мосту одна. Гленн немедленно отступил на середину комнаты, чтобы девушка не смогла увидеть его, и оттуда продолжал наблюдать.

А смотреть было очень приятно. С каким достоинством уходит она прочь от замка! Ведь она знает, что глаза часовых устремлены сейчас на нее, осознает, что в этот момент десятки солдат мысленно раздевают и насилуют ее. Но она идет прямо, гордо расправив плечи, и в походке ее нет ни суетливости, ни даже малейшего намека на кокетство. И полное спокойствие на лице и в движениях. Будто она совершает самую обычную прогулку, и ничего особенного вокруг не происходит. А душа ее сейчас сжалась в комок, и сердце бешено колотится от напряжения.

В восхищении Гленн медленно покачал головой. Он давно научился искусно прятать свои чувства, завертываясь в невидимый кокон отчуждения. Никогда он не выражал людям своих симпатий, стараясь держаться от них на расстоянии и не давать сердцу взять верх над разумом. Это позволяло ему четко и бесстрастно оценивать обстановку и объективно судить обо всем, даже когда весь мир вокруг начинал превращаться в хаос.

Теперь же он осознал, что Магда принадлежит как раз к тем редким людям, которые способны пробить его броню, вызвать волнение и нарушить душевный покой Но он чувствовал, что Магда не просто нравится ему как женщина. Он проникся к ней истинным уважением, а этого удостаивались лишь самые избранные.

Но сейчас он не имел права давать волю чувствам. Необходимо как никогда соблюдать дистанцию. И все же... у него столько лет уже не было женщин, а Магда сумела пробудить эти до боли знакомые чувства, память о которых почти совсем угасла. Как приятно переживать вновь забытое волнение и трепет!.. Она действительно очаровала его, и они могли бы...

Нет! Только не это! Сейчас нельзя расслабляться, нельзя позволять себе этого! Когда угодно, только не сейчас!..

И все же...

Гленн тяжело вздохнул. Лучше стереть свои чувства пока не поздно, или, по крайней мере, спрятать их куда-нибудь в самый дальний уголок сердца. Иначе может произойти непоправимое. Для них обоих.

Магда повернула к гостинице. Гленн тихо вышел из комнаты, аккуратно закрыл за собой дверь и через мгновенье был уже у себя. Он лег на кровать и заложил руки за голову, прислушиваясь к ее шагам. Сейчас она пройдет мимо его комнаты к своей двери... Но в коридоре почему-то все было тихо.

К своему удивлению, Магда обнаружила, что чем ближе она подходит к гостинице, тем меньше думает об отце, а все время почему-то вспоминает Гленна. Она ощутила угрызения совести и даже разозлилась на себя: отец снова остался один, больной и несчастный, среди нацистов, ночью ему предстоит еще опасная встреча с этим дьявольским существом, а ее мысли занимает какой-то незнакомец! Но, подходя к дверям гостиницы, она ясно ощутила во всем теле приятную дрожь. Сердце радостно забилось, когда она еще раз вспомнила Гленна.

«Наверное, это от голода, — решила Магда. — Надо срочно чего-нибудь перекусить».

Перед гостиницей никого не было. Плетеное кресло, которое приносил для нее Гленн, одиноко стояло на лужайке под солнцем. Она взглянула на окна. Никого.

Магда подняла кресло с травы и понесла его в дом. Она пыталась убедить себя в том, что сейчас испытывает только голод и никакого разочарования.

Потом вспомнила, что Гленн тоже собирался позавтракать. Может быть, он еще не ушел?.. Магда ускорила шаг. Да, ей очень хотелось есть.

Войдя внутрь, она увидела, что за столом в нише, где обычно едят приезжие, сидит один только Юлью. Он отрезал от головки сыра толстый ломоть и запивал его козьим молоком. Казалось, этот человек питался по крайней мере раз шесть в день, не меньше. Но, кроме него, здесь никого больше не было.

— Госпожа Куза! — позвал Юлью. — Не хотите ли сыру?

Магда кивнула и села на скамью напротив него, тут же почувствовав, что совершенно не голодна. Но поесть все же следовало — просто для поддержания сил. И кроме того, она хотела задать владельцу гостиницы несколько вопросов.