Застава.

Пятница, 2 мая.

Время: 21.37

Ворманн сидел в своей комнате перед мольбертом. Еще недавно он собирался замазать, наконец, эту страшную тень, так походящую на силуэт повешенного. Но теперь, когда уже приготовил кисти и краску, это желание почему-то пропало. Пусть все остается, как есть. Какая разница!.. Все равно он бросит картину здесь, чтобы после отъезда ничто больше не напоминало ему о замке. Если, конечно, он уедет отсюда живым.

Во дворе за окном горели все лампы, часовые ходили парами, вооруженные до зубов и готовые стрелять при первой же необходимости. Пистолет Ворманна лежал без кобуры на столе. Но капитан сейчас не думал о нем.

У Ворманна была своя собственная теория относительно замка. Он, конечно, не слишком серьезно относился к ней, но, по крайней мере, она лучше других объясняла происходящее и позволяла разрешить большинство вопросов. По его мнению, сам замок был живой. Вот почему никто ни разу не видел, что именно убивает солдат, и не смог поймать никакого убийцу. По этой же причине они так и не нашли убежище таинственного преступника, хотя разобрали уже почти все капитальные стены. Замок сам убивал людей.

Правда, эта теория обходила молчанием один факт, причем факт немаловажный: когда они прибыли сюда, замок еще не был таким зловещим. Во всяком случае, это не чувствовалось настолько остро. Конечно, птицы и тогда не гнездились здесь, но ничего более подозрительного Ворманн не ощущал вплоть до той первой ночи, когда была проломлена стена в подвале. После этого замок будто бы подменили. Он стал мрачным и кровожадным.

Но в то же время нижний подвал так и не был до конца исследован. Казалось, что для этого нет особо веских причин. Ведь солдаты постоянно дежурили возле пролома, что не мешало их товарищам погибать наверху, при этом никто из часовых еще ни разу не замечал, чтобы через дырку в полу какое-нибудь существо выходило из подземелья на улицу. Может быть, стоит всерьез заняться изучением этого подвала? Что если сердце замка как раз и находится там, захороненное в его темных закоулках? Вот где надо как следует поискать!.. Хотя нет — на это уйдет уйма времени, ведь некоторые из ходов могут тянуться на многие мили. И если быть до конца откровенным, то вряд ли у кого-нибудь возникнет желание путешествовать по катакомбам, в которых царствует вечная ночь. Как-никак, ночь теперь стала для них злейшим врагом. И только трупам было все равно, где ее проводить.

Трупы... Сразу же вспомнились грязные сапоги и запачканные землей простыни на мертвых солдатах. Они продолжали беспокоить капитана в самые неподходящие моменты. Как сейчас, например. Впрочем, и в течение всего дня эта грязная обувь не давала ему покоя, пробуждая самые неприятные подозрения и вызывая сумятицу в мыслях.

Грязные сапоги... От этих раздумий Ворманну становилось не по себе. Проклятая грязь никак не укладывалась ни в одну из его теорий.

Он продолжал неподвижно сидеть у мольберта, уставившись на незаконченную картину.

Кэмпфер лежал на своей койке, положив ногу на ногу. Его «шмайсер» висел на стене рядом с ним. Майора била нервная дрожь. Он пытался успокоиться, но из этого ничего не выходило. Никогда раньше он даже не предполагал, насколько изнурительным может быть постоянное чувство страха.

Ему непременно надо выбираться отсюда!

Необходимо завтра же взорвать ко всем чертям этот замок. Именно так он и поступит. Сразу после обеда он заложит фугасы и сровняет проклятую крепость с землей. Таким образом, уже в субботу он будет спокойно ночевать в Плоешти на настоящей кровати с настоящим матрасом и перестанет, наконец, вздрагивать при каждом шорохе и дуновении ветерка. И никогда больше ему не придется сидеть так и трястись, обливаясь холодным потом и все время думая, кто может красться по коридору за его дверью.

Хотя завтра, наверное, еще слишком рано. За это уж его точно по головке никто не погладит. В Плоешти ждут майора не раньше понедельника, и до тех пор надо постараться испробовать все возможные средства, чтобы решить проблему другим путем. Взрывать замок — самая последняя мера, и принимать ее допустимо лишь в том случае, если все остальные способы окажутся бесполезными. Наверное, армейское командование недаром разместило здесь эту заставу и велело тщательно охранять ее как важный стратегический пункт. Нет, разрушение замка — это последнее средство.

Тут Кэмпфер отчетливо услышал, как двое часовых в кованых сапогах прошли мимо его запертой двери. Он заблаговременно распорядился удвоить охрану в коридорах и самолично проверил, чтобы это приказание было выполнено. Напротив своей комнаты майор выставил дополнительный усиленный пост, выбрав в качестве личной охраны троих самых крепких солдат из возглавляемой им спецкоманды СС. Конечно, он не рассчитывал, что свинцовый град из автоматов сможет остановить вездесущего убийцу, но надеялся, что в случае чего именно часовые станут первыми жертвами, и, таким образом, он продлит свое существование еще на одну ночь. А уж его телохранители будут как миленькие блюсти покой своего начальника — в этом Кэмпфер почти не сомневался, строго-настрого наказав подчиненным не спускать глаз с его двери, как бы сильно они ни устали за день. А сегодня он изрядно заставил их попотеть — все без исключения солдаты СС были заняты на разборке стен, особенно вокруг его комнаты. В результате этой работы была полностью исключена возможность спрятаться на расстоянии в пятьдесят футов по обе стороны от того места, где лежал сейчас съежившийся от страха майор. Впрочем, разборка стен ничего не дала. Никаких тайников и скрытых проходов обнаружено не было.

Кэмпфер снова вздрогнул, и его начало трясти пуще прежнего.

Как и прошлой ночью, темнота и холод одновременно проникли в комнату, но сегодня Куза чувствовал себя настолько разбитым, что не нашел даже сил развернуть свое кресло, чтобы быть лицом к Моласару. У него кончился кодеин, и боль теперь превратилась в нескончаемую пытку.

— Как вам удается входить сюда и выходить, минуя двери? — спросил он, скорее из-за того, что не нашел просто лучшего вопроса. Профессор смотрел на закрытый потайной ход, рассчитывая, что Моласар появится именно оттуда. Но тот каким-то образом возник у него за спиной.